Нана - Patricia Franca
Антенор - Malvino Salvador
Гумерсиндо - Jackson Antunes
Мария - Lilia Cabral
Жанет - Ana Rosa
Розанна - Juliana Paes
Аделина -  Беатриз Сегалл
Франческо - Jose Wilker
Мигел - Tarcisio Meira
Антонио - Paulo Goulart
Рита – Шика Шавьер
Домьян - Alexandre Rodrigues
Анхелика - Liliana Cаstro
Алехандро - Kayky Brito
Марко Антонио - Dado Dolabella
Нока - Sonia Braga
Адан - Roberto Bomfim
Суна – Isabel Fillardis
Гуто  - Angelo Antonio
Аглая - Эва Тодор
Комисар - Oscar Magrini
Владимер - Flavio Migliaccio
Мартино - Dan Stulbach
Андре - Antonio Calloni
Энрико  - Fulvio Stefanini
Рикардо  - Reginaldo Faria
Пабло - Lazaro Ramos

Серия  № 2

Сан-Паулу .
Особняк Малиани-Нета.

Двуколка остановилась. Из неё вышел мужчина. На вид ему было тридцать пять, его одежда была поедена молью. Черты лица выглядели грубыми, глаза у него были как у собаки, вроде никуда не смотрит, но всё видит. Прохожие смущались, проходя мимо мужчины, им казалось, что перед ними цепной пёс, а не человек. Но он только выглядел жестоким – на самом деле, у него было доброе сердце. Жесток был не он, жестокими были законы, по которым он жил. И если лучше к нему присмотреться, то можно увидеть его грустные глаза. Он жил сам по себе: ни родителей, ни жены, ни детей. Его ровесники уже давно имели семьи, а он один-одинёшенек. Может, всему виной была его профессия? Лесной капитан – человек, который ловил беглых рабов, а потом сёк их собственноручно. Полгода назад он оставил своё тёмное ремесло, но и новая работа не принесла ему радости: судьба свела его с доном Гумерсинду Альба ди Орана; плантатор предложил ему место управляющего. Он поставил условие новому хозяину: он не убийца, хоть он был лесным капитаном, но не отнял ни одной жизни. Жизнь рабов на фазенде Эсперанса была настоящим адом: работали они по девятнадцать часов в сутки, еды было мало, а наказания были зверские. При такой жизни смертность была высокой. В конце концов бывший капитан захотел вспороть хозяйское пузо, он понял, что с лёгкостью убьёт хозяина, если тот даст ему повод. На фазенде недолюбливали нового управляющего. Но у него было всего двое врагов: хозяин и надсмотрщик Гуту. А разговаривали с ним лишь двое: седой старик и желторотый мальчишка. Со стариком он коротал вечера, а малец заставлял его смеяться. Но в душе у него была по-прежнему пустота.
Калитка открылась, мужчина обернулся:
- Сеньор Франческо дома? - спросил он у негра.
- Да. он вас ждёт.
Они пошли в дом.

Франческо принял визитёра в кабинете:
- Вы управляющий сеньора Гумерсинду?
- Да. Меня зовут Антенор. Я приехал за Наной.
Франческо нахмурился, но дело сделано:
- Нана, - позвал он.
Через минуту послышался приятный голос:
- Что вам угодно, господин?
Антенор обернулся и замер – он был ослеплён светом, исходившим от глаз девушки, Волнистые кудри спадали на плечи. Нана тоже смотрела на него, она почувствовала тепло этого человека. Им казалось, что время остановилось. Но голос Франческо нарушил идиллию:

Тема Антенора и Нана

- Вот рабыня, которую выиграл ваш хозяин.
Антенор молча пошел к двери.
- Иди, Нана, собери вещи, - тихо сказал Франческо.
Нана прошла к себе и взяла уже готовый узелок. Ей захотелось плакать, но она сдержалась. Ей вспомнился человек, которого она видела у Франческо . Он вызывал у неё чувство безграничного доверия, она уже знала, что он ей не причинит зла. Он почувствовал то же самое? Да, он смотрел так, словно давно её не видел: вначале его взгляд был грустным, но потом он засветился солнечным светом.
Нана заставила себя идти. Она шла в неизвестность, и эта неизвестность пугала и радовала её одновременно...

Нана

Штат Корте

Двуколка медленно катилась. Антенор и Нана молчали – они боялись расплескать то необыкновенное чувство. Но Нана вдруг спросила:
- А кто купил меня?
- Дон Гумерсинду Альба ди Орана.
Нана побледнела от страха: ей вспомнился этот человек, его грубые приставания Она горько заплакала. Антенор, увидев это, остановил тачанку. Он спустился на землю и подошел с другой стороны к Нане:
- Что случилось?
- Нечего, просто я боюсь дона Гумерсинду.
- Не надо никого бояться. Ты будешь под моей защитой, - сказал Антенор, но не представляя, как можно защитить рабыню от её господина.
- Кто вы? Хозяйский кучер? Вы не сможете мне помочь, - с грустью сказала она.
Антенор тоже загрустил: она думает что он - кучер, но он не кучер он – управляющий; к тому же лесной капитан. Антенору не хотелось, чтобы Нана его возненавидела – узнать она узнает, но не сейчас:
- Да, - бросил он. - Нужно торопиться, уже темнеет. Если ехать без остановки, то доберёмся до Эсперансы засветло.
- Вы сказали: Эсперанса? Я не ослышалась?
- Да, а почему ты спрашиваешь?
- Моих родителей продали на эту фазенду.
- Как зовут твоих родителей?
- Нока и Адам.
- Я знаю их.
Нана была рада такой новости и стала расспрашивать Антенора о родителях. Они разговорились и не заметили, как наступила темнота

Антенор

Штат Корте
Фазенда Эсперанса

Фазенда Эсперанса была самой огромной в округе: на ней трудилось около двух тысяч рабов. Большой дом находился в самом центре фазенды. Широкий двухэтажный дом, с высокими витражами, был родовым гнездом семьи Альба ди Орана. Его первым владельцем был прадед Гумерсинду, он и построил особняк. У нынешнего хозяина был жестокий нрав – об этом знали все на фазенде, и у каждого была своя версия о том, как Гумерсинду стал жестоким. «У господина нет наследника», - говорили одни. «Он сам по себе жестокий», - говорили другие. И те, и другие были по-своему правы. Рабы ждали, когда их хозяин обзаведётся наследником, спрашивали у старой Риты. Все знали, что старая негритянка предсказывала будущее, не ошибалась ни разу за десять лет, что жила на фазенде:
- У господина будет сын, но его мать не госпожа. Сын хозяина родится от насилия, - ответила им колдунья.
Рабы перекрестились, услышав такое пророчество. Одна из рабынь передала слова Риты госпоже Марии, на что та сказала:
- Рита не ошиблась: у меня две дочери, и после рождения второй я не могу иметь детей, - печально ответила она верной служанке.
Узнав, что её муж отправил Антенора за новой рабыней, она сказала своей служанке:
- А вот и мать наследника.
И Мария была недалека от истины: Гумерсинду сразу после ужина пошел в сад и лёг в гамак. Он ждал возращения Антенора. Он уже знал, что мать и отец Наны – его рабы, и это давало ему козырь против Наны. Он будет их пытать, в случае отказа Наны. Она не посмеет сопротивляться! Далее его мысли потекли в другую сторону, он думал о дочерях: Анжелика была тихой и скромной, а её старшая сестра Розана имела дьявольский характер.
«Уже пора им мужей подыскать», - подумал он.

Отредактировано Luana (Ср, 18 Сен 2013 15:43:18)

Серия № 4

Заря занималась над Эсперансой. В сензале появился Гуту, он всегда будил рабов по утрам:
- Подъём, ну, живей, мухи сонные. - Гуту заметил, что Оливиу хоть бы хны. - Ты, душара, тебя это тоже касается. Бенту, Антониу, вам особое приглашение нужно? Я не хочу получить из-за вас нагоняй от Антенора.
Гуту шарил глазами, кто еще спит. Его взгляд остановился на Нане:
- Ты что, оборзела? Чё лежим, был подъём. Подорвалась мухой! - Гуту был сегодня явно не в духе: он разошелся не на шутку. Но тут появился Антенор:
- Оставь её в покое – она не может работать, ты не видишь?! - грубо сказал он, а затем обратился к Нане. - Как ты?
- Спасибо, немного получше, - слабым голосом ответила ему негритянка,
- Не думай ни о чем. - Антенор сделал знак Гуту, и тот ушел. Капитан же присел на корточки и тихо сказал. - Забудь о нём, он тебя больше не тронет…

Мария дель Сокору собирала мужа в дорогу. Она переживала, как бы ни случилось чего, Мария уговаривала Гумерсинду остаться дома:
- Гумерсинду, погоди, не езжай сегодня к Анаклету, дома побудь, а завтра поедешь, - говорила она супругу, но Орана лишь отмахивался от неё как от назойливой мухи.

Мария и Гумерсинду

- Почему я не должен ехать сегодня?
- У меня плохое предчувствие. - Мария попыталась переубедить мужа, но Гумерсинду разозлился и решил точно ехать.
- После твоих слов Мария я поеду прямо сейчас.
- Ладно, поезжай, - смирилась Мария. - Только возьми пистолет.
- А это еще зачем? Меня даже волки боятся, что уж говорить о людях, - рассмеялся он. - Не возьму.
- Ты с деньгами едешь, - умоляла жена.
Гумерсинду уже садился в коляску. Она покатилась. Мария с тревогой смотрела ей вслед...

Коляска подъезжала к роще. Заехав в тень деревьев, Гумерсинду почувствовал облегчение: " Ну и жара!" - подумал он. Он наслаждался прохладой, и не заметил всадника в тени деревьев. Лицо всадника скрывал платок. Незнакомец достал пистолет и выехал на дорогу, преградив путь коляске.
- Всё, негр, приехали, - сказал он и спешился.
Гумерсинду уже пожалел, что не взял оружие.
- Давай договоримся, сколько ты хочешь?
Он подошел ближе к коляске и бросил негру:
- Убирайся прочь, черномазый, если хочешь жить!
Негр слез с козел и побежал прочь. А всадник направил пистолет на Гумерсинду:
- Мне не нужны твои деньги.
- А что тогда? - недоумевал Гумерсинду.
- Твоя кровь, - ответил незнакомец, и через мгновение раздался выстрел.
Незнакомец взлетел на коня и умчался вглубь леса.

Мария сидела у постели раненого Гумерсинду. Она еле сдерживала слёзы. Мария не переставала корить себя за то, что не уберегла мужа, не отговорила от поездки к Анаклету. "Почему я его не остановила? Почему? " - винила она свою покорность. - "Не поехал, был бы жив-здоров".
Хорошо хоть, доктор Гутьерес был на фазенде, он принимал роды у одной из рабынь. Как только соседский управляющий и его слуга привезли Гумерсинду, Мария тут же послала за доктором домашнего слугу. Гутьерес прибыл незамедлительно, благо, роды у рабыни завершились благополучно и Гутьерес мог полностью, не думая, заняться раненым.
Пуля попала в левую грудь, едва не задев сердце, доктор умелыми руками осторожно извлек её. Затем он наложил швы, перевязал рану:
- Ну вот, дона Мария. - Он улыбнулся. - Жизнь вашего мужа вне опасности. Через месяц как новенький будет.
- Благодарю вас, доктор Гутьерес, - улыбнулась в ответ дель Сокору. - Я вас оставлю, мне нужно поговорить с Ренату и его слугой: может, они видели, кто стрелял в Гумерсинду.
- Да, конечно, - кивнул ей Гутьерес.
Мария вышла из комнаты и направилась в гостиную. Там её ждали не только соседский управляющий Ренату со слугой, также там были её дочери, Антенор и Гуту. Как только Мария появилась, Анжелика первая бросилась к ней:
- Мама, как отец? - с тревогой спросила она.
- Мама, не томите – что с папой? - присоединилась к сестре Розана.
- Все обошлось, слава Богу! - с облегчением сказала Мария.
- Вот черт! - выругался Антенор, он понял, что возмутился тем, что его хозяин выжил, и хотел исправить положение, но было уже поздно.
- Вы, Антенор, не довольны, что папа выживет? - кинула ему Розана.
- Нет. Сеньорита, я возмущён фактом, что кто-то стрелял в сеньора Гумерсинду, - хладнокровно ответил он.
- А может, это Антенор хотел убить отца? - язвительно бросила Розана.
Антенор хотел было что-то сказать, но Анжелика заговорила первой:
- Сестричка, как ты можешь обвинять Антенора, за что ему было стрелять в папу?

Анжелика

- Не знаю, - честно призналась Розана.
- Вот и не говори ерунду, - прикрикнула Мария на старшую дочь.
- С вашего позволения, - сказала Розана матери и пошла к себе.
Мария же стала расспрашивать Ренату и его слугу, не видели ли они кого.
- Нет, дона Мария, мы не видели, кто стрелял. Это был не вор, ведь деньги он не взял...

Серия № 6

«Вот теперь я стану управляющим в Эсперансе!» - думал про себя и ухмылялся себе по нос Гуту.
Он уже давно метил на место Антенора, ему не очень-то и нравилось иметь над собой начальника, да ещё такого блюстителя порядка, как дон Антенор дус Сантус. Между Гуту и капитаном постоянно возникали стычки: во-первых, Гуту постоянно приходилось покидать приделы Эсперансы, а управляющий бывало и не раз, и не два проходил всю фазенду, ища Гуту, чтобы дать ему какое-то поручение, а того не было на работе.
- Что ты себе позволяешь? – этими словами капитан начинал свой разговор с Гуту. – Ну, где ты опять был? Я тебя спрашиваю!
- Я не стану оправдываться! – грубо начал Гуту. – Сеньор Гумерсинду знает, где я был! А ты, Антенор, не лезь не в своё дело!
Антенор взбесился из-за такой наглости надсмотрщика и решил поговорить с хозяином об отлучках Гуту. Гумерсинду подтвердил, что Гуту отпрашивался у него.
- Я что, собака? – взорвался капитан. – Я что, должен искать Гуту по всей фазенде, не зная, что вы его отпустили! Мне кажется, что я отвечаю за порядок на фазенде и за тех, кто тут работает.
Гумерсинду кивнул и сказал, чтобы прозвали Гуту. Когда он пришел, хозяин объявил новое распоряжение:
- С этого дня я запрещаю тебе покидать фазенду в рабочие дни, даже вечером!
- Но хозяин, я же вам говорил, что у меня тяжело больные мать и сестра! У них обеих рак сердца, им обеим нужна помощь, им каждую секунду может стать плохо… Да поймите вы, что и мама, и Лусия могут умереть в любой момент, не получив помощи! Я нужен им! – умолял Гуту.
Гумерсинду пропустил слова надсмотрщика мимо ушей. Он сказал, что его приказ не подлежит обсуждению и если Гуту посмеет уйти, то он будет уволен немедленно. Антенор и Гуту поразились бессердечности хозяина. Когда они вышли из кабинета Ораны, Антенор попросил прощения у Гуту за то, что пошел и пожаловался:
- Если бы ты мне все объяснил, то я бы тебя понял…
- Да пошел ты! – прошипел надсмотрщик и пошел прочь.
Антенор не стал звать его, он понимал, что невольно виноват перед Гуту. Он решил попросить хозяина не быть столь суровым с Гуту. Орана решил по каким-то своим причинам солгать Антенору и сказал, что все сказанное Гуту про мать и сестру – ложь.
- Он прикрывается благими намереньями, чтобы ездить в бордель! – бросил Гумерсинду, но Антенор сказал, что это нужно ещё доказать, а Орана тут же выпалил. – Это уже доказано! Я однажды послал к нему домой человека – а там нет никакой сестры и матери, а сам Гуту в борделе!
Антенор сразу повернулся и ушел. В тот вечер он высказал все Гуту, который был возмущен ложью Антенора, он клялся, что это не так. Но капитан ему не поверил и пригрозил увольнением. Надсмотрщик не стал больше говорить с капитаном, а только прошипел:
- Я это так не оставлю…

Гуту

С того времени, как Гуту и Антенор поругалась, прошла ровно неделя, когда к Гуту пришел человек и сказал, что у его сестры случился приступ. Гуту немедленно хотел ехать домой, когда появился Антенор и сказал:
- Тебе не разрешено покидать пределы фазенды! Если уйдешь, то знай, что я доложу об этом сеньору Гумерсинду.
Гуту не стал его слушать и уехал домой. Где остался на всю ночь, он и правда был у постели больной девочки, а не в притоне! Он вернулся с рассветом и получил выговор от Гумерсинду с Антенором. Антенор настаивал на увольнении Гуту, а Гумерсинду «великодушно» позволил надсмотрщику остаться, но за отлучку его лишили жалования на два месяца.
Но теперь Гуту решил отмстить Антенору, и стал потихоньку присматривать за капитаном, и узнал, что у того шашни с Наной. Надсмотрщик сразу же отправился к хозяину…

Нана молила бога о милости, но что знает человек о Божьей воле? Ничего, вот и Нана не знала своей судьбы, ей оставалось лишь молиться.
Мария тоже молилась: за Анжелику, которой отец сыскал жениха. Анжелика противилась браку, как только могла, но было бесполезно: Гумерсинду был настроен решительно.

Мария и Анжелика

А несчастная Анжелика пообещала наложить на себя руки, если отец не сжалится над ней. А как только Гумерсиндо представил ей жениха, тридцатилетнего Мартину, Анжелика и вовсе впала в отчаянье. Но потом, узнав, что у Мартину погибли при пожаре жена и трое детей, Анжелика по-другому посмотрела на Мартину: хмурость и грубость оказались болью и горем. Анжелика старалась помочь Мартину преодолеть ту острую боль, они подолгу разговаривали, и Анжелика дала согласие на брак...
Анжелика сказала матери:
- Я не знала воли Господней, Он решил послать мне Мартину, и я подарила ему своё сердце...

Но ни Анжелика, ни Мария не знали, что испытания их ждут впереди...

Гумерсинду расхаживал по кабинету, он был вне себя от злобы:
- Гуту, ты уверен? - Орана пристально посмотрел на слугу.
- Да, патрон. Я видел собственными глазами, как они ворковали. - Гуту понял, что наконец он избавится от своего недруга
- Ну, теперь-то вы его, надеюсь, вышвырнете, как шелудивую собаку? - ехидно улыбнулся надсмотрщик.

Гумерсиндо

- Нет, Гуту... я сделаю из этого пса раба.
- Раба? - Густо застыл в недоумении.
- Именно, раба, и ты мне в этом поможешь...

- Антенор, тебя зовёт хозяин, - крикнул Гуту.
- Сейчас, иду, - Антенор отправился в кабинет к хозяину. - Вы звали меня, сеньор?
- Да. - Гумерсинду сделал знак Антенору, чтобы он сел в кресло, а, когда он сел, Орана заговорил. - Антенор, я могу поручить это дело только тебе: ты должен отвезти деньги дону Анаклету. Эти деньги я взял в долг под свои земли, а сегодня я должен их вернуть.
- Я понимаю, сеньор, - кивнул капитан. - Когда ехать?
- Немедленно.
Антенор направился к двери, но Гумерсинду его остановил:
- Подожди, Антенор, подпиши это.
Гумерсинду протянул Антенору документ. Антенор внимательно прочитал бумагу: согласно ей, в случае кражи, Антенор должен пятнадцать лет работать на Гумерсинду бесплатно, выполняя все приказы хозяина, сказать проще, Антенор, в случае кражи, становится должником Гумерсинду.
- Зачем это? - спросил удивлённый капитан.
- Это моя страховка, - пояснил Орана. - Конечно, кражи не будет, но я требую, чтобы ты подписал этот документ.
Антенор догадался, что это ловушка: как быть? Отказаться от поездки?
- Я никуда не поеду, - грубо бросил Антенор.
- Тогда ты уволен. - Гумерсинду знал, что Антенор не уйдёт из-за Наны.
- Я подпишу. - Антенор осознавал, что ему не оставили выбора. Он быстро подписал документ, взял деньги и пошел к двери...

Антенор и не понял, как это всё случилось: он ехал через рощу, как вдруг упало дерево, и Антенор остановился. А через секунду его ударили по голове. Когда он очнулся, то увидел, что сумки нет. Вернувшись на фазенду после разговора с Ораной, Антенор понял, что стал рабом. Тот ему так сказал:
- Украденную сумму ты мне отработаешь, сполна...

В большом доме царила суета, послезавтра должна состояться помолка Анжелики. Мария была вся в заботах: надо и слугам распоряжение отдать, проверить, всё ли готово для приёма гостей. Проследить за платьем Анжелики, готово ли оно? Дель Сокору поняла, что отдохнуть сегодня не получится. "Ну и ладно, после помолвки отдохну", - подумала про себя Мария. Она решила зайти в гостиную, узнать, как там.
В гостиной работа шла полным ходом: рабы мыли полы, протирали пыль, мыли окна. Мария заметила среди домашних слуг мальчишку Тониту.
- Тониту, а что ты здесь делаешь? - спросила она у негритёнка.
- Госпожа, - мальчик поклонился, - я помогаю слугам: меняю воду.
И в подтверждение его слов одна из служанок-рабынь окликнула мальца:
- Тониту, возьми у меня воду и принеси новую.
Рабыня подала мальчику таз. Мальчик взял таз с водой и пошел к двери. В этот момент в проёме двери показался Гумерсинду. Пол был очень скользкий, и Тониту не удержался на ногах: опрокинул таз с грязной водой прямо на вошедшего Гумерсинду.
Другой на месте Гумерсинду посмеялся бы, но только не он.
- Ну, это не сойдёт тебе с рук, черномазый щенок. - В голове у Ораны созрел план, как не только проучить Антенора, но и разлучить его с Наной. - Антенора сюда, немедленно.
Один из рабов поклонился и отправился выполнять поручение хозяина. Вскоре раб вернулся уже с управляющим.
- Антенор, - обратился Гумерсинду к управляющему. - Привяжи этого щенка к столбу и всыпь ему двадцать ударов плёткой.
Мария была поражена жестокостью мужа.
- Гумерсинду, он ещё ребёнок. - Дель Сокору попыталась разжалобить мужа.
- Антенор, выполняй приказ. – Казалось, Гумерсинду не слышал слов жены.
Антенор похолодел от ужаса и гнева, он отлично знал, что будет с мальцом после порки. Капитан думал, что делать: как избежать смерти Тониту, именно смерти. "Не буду бить, и пусть делают со мной, что хотят", - решил он.
- Сеньор Гумерсинду, я не буду убивать мальчишку. - Антенор посмотрел на Орану с нескрываемой ненавистью. - Вам надо, вы и бейте!
Гумерсинду не мог стерпеть подобную наглость от управляющего:
- Да как ты смеешь мне дерзить, ты забыл о бумаге, которую подписал?
- Нет, как можно забыть о ней. - Антенор еле сдержал себя. Ему не удастся избежать избиения парнишки, и тут ему пришла в голову мысль: а что если бить несильно? Можно и промахнуться?
- Если ты не будешь бить мальчишку, его изобьёт Гуту, а с ним и Нану.
"Ну уж нет! К Нане ты и пальцем не притронешься! Я изобью парня, но он останется жив", - решил Антенор.
- Пошли, - сказал Тониту капитан...

Возле штрафного столба собрались все рабы Эсперансы. Они были возбуждены: неужели Тониту высекут? И кто? Лесной капитан, которого многие считали человеком, достойным уважения и симпатии.
Нана и её родители тоже были у столба. Нане было нестерпимо больно, сердце несчастной рабыни обливалось кровью. Человек, которого она любила всей душой, оказался дьяволом в человеческом обличии. Она должна забыть его! Нана была уже не в состояние стоять у столба, она стала пробираться сквозь толпу, а, когда толпа оказалась позади, Нана побежала со всех ног.
...Нана и сама не знала, как оказалась у реки. Она бежала, не разбирая дороги, лишь бы подальше от криков несчастного мальчишки и его мучителя. Подойдя к воде, ей захотелось броситься в эту чистую воду. Но она подумала о матери и отце – как они переживут это? Нет, это не выход. От бессилия она опустилась на землю и заплакала:
- Ненавижу тебя. - Слёзы ручьём лились по её щекам. - Будь ты проклят, лесной капитан, будь ты проклят...

Отредактировано Luana (Пн, 23 Сен 2013 22:20:37)

Серия № 8

Анжелика стояла пред зеркалом, она была прекрасна в новом шелковом платье кремового оттенка. Сегодня её помолка с человеком, которому юная сеньорита уже подарила своё сердечко. Из гостиной слышалась музыка, играл оркестр - вальс, её любимый вальс. Уж она сегодня натанцуется вволю, но танцевать ей хотелось только с Мартину. Интересно, а как он целуется? Анжелика замечталась: вот она подходит к нему, и он нежно целует её руку, а глаза Мартину говорят ей о любви.
И вдруг дверь скрипнула, девушка обернулась, это был Гумерсинду.
- Идём, дочь, - сказал Орана. - Жених уже заждался.
- Идёмте, papa. - Анжелика подала руку отцу...
Гости веселились. Мартину встретил невесту счастливой улыбкой.
- Я рад. - Он приложился к руке. - Я счастливейший человек на земле.
Анжелика улыбнулась в ответ.
Прозвучало объявление о помолке. И новоиспечённые жених и невеста закружились в вальсе. Гумерсинду смотрел на них с расчетом. А за ним самим наблюдала пара глаз. Гумерсинду заметил «шпиона» . Мужчина был одет просто, но изящно, на нём был костюм-тройка. Но его лицо было скрыто платком. Гумерсинду встревожил именно этот платок: во-первых, сегодня не маскарад, а во-вторых, Орана уже где-то видел этот платок, но только где он мог его видеть? И тут Гумерсинду осенило: в его собственной гостиной стоит не кто-нибудь, а его знакомец с рощи! Ну и тип! Аж мурашки по коже!
А его «дружок» уже был в двух шагах от Гумерсинду. Через мгновение незнакомец поздоровался с Ораной.
- Моё почтение, сеньор. - Незнакомец наклонил голову. - Тебе, су...а, повезло в роще, не так ли?
- Чего ты добиваешься? - Гумерсинду был взбешен наглостью незнакомца. - И вообще, как ты попал сюда?
- Легко и просто. А добиваюсь я твоей смерти. - Мужчина был спокоен. – Ты, кажется, хотел меня видеть? А иначе зачем ты приказал найти меня лесному капитану?
- Дьявол, откуда тебе это известно? - Гумерсинду явно был удивлён информированностью оппонента.
- Оттуда. - Мужчина указал рукой в сторону.
Гумерсинду повернулся по направлению руки, но ничего не увидел.
- И что? - Гумерсинду спросил сам у себя, так как никого рядом уже не было....

Бал по случаю помолвки Анжелики был в самом разгаре. Оркестр играл без умолку, вино лилось рекой. В просторной зале было душно, более ста человек находились здесь.
А во дворе было сто экипажей и десять карет. Лакеи и кучера, ждавшие своих хозяев, тоже не скучали: для них устроили отдельный праздник, но без спиртного. А им и так было весело: к приезжим присоединились обитатели фазенды – белые и чёрные. Гостям был оказан радушный приём: рабы на барабанах, рабыни пели и танцевали. А у батраков было несколько гитар. Когда пионы принесли гитары, барабаны тут же умолкли.
Гитаристы сели у костра, они стали выбирать песни, они хотели удивить гостей и порадовать своих. Наконец песня была выбрана! Это была грустная песня о любви бродяги к рабыне. О горьком счастье, о хозяйской злобе.
Нане казалось, что эта песня о ней и Антеноре. Антенор тоже был у костра, но не слушал, а играл. Нана находилась возле сензала и не видела, кто играет. Но голос был знакомый, мулатка не знала, умеет ли Антенор играть на гитаре. Нана подошла к месту, откуда доносилась музыка. Она увидела Антенора среди музыкантов.
Как только мулатка пошла, капитан сразу же заметил её. И вот отзвучали последние аккорды, рабы и гости поблагодарили музыкантов аплодисментами. Антенор отложил гитару сразу, подошел к Нане.
- Давай потанцуем, - предложил он.
- Я же просила вас не приближаться ко мне, - умоляюще сказала она.
Капитан был поражен холодностью её слов.

Антенор

- Зачем ты как со мной? - Антенор попытался обнять Нану, но она отстранилась.
- НЕ НАДО, пожалуйста, - взмолилась мулатка.
Антенор впервые в жизни не знал, что делать, капитан растерялся. Как быть теперь? В его голову пришла шальная мысль.
- Давай уедем с фазенды! - Лицо капитана подтверждало, что он не шутит.
- Я рабыня и не могу уйти с фазенды. - Нана отлично понимала, что Антенор имел в виду. - Меня станут искать...
- Если ты и я уйдём вместе, то нас никогда не найдут. - Антенору хватило мужества решиться на побег, но вот только решится ли Нана?
Нана ничего ни сказала – ей было страшно от слов Антенора – быстро повернулась и побежала к сензалу. Нока, увидев встревоженную дочь, не на шутку испугалась. Она помогла Нана раздеться. У Наны не было сил, её клонило в сон, она легла на тюфяк. Нока ласково посмотрела на дочь.
- Доченька, что с тобой, моё сердечко? - Ноке было неспокойно за дочь.
- Плохо мне, мама. - Нана положила голову Ноке на колени. - Я и не думала, что любовь такая жестокая... Почему в моей жизни такая любовь: человек, которого я полюбила, лесной капитан, работа которого бить таких же чернокожих, как я?
- Нана, ты ведь жить ещё не жила. - Нока провела рукой по волосам дочери. – Антенор – человек хороший и тебя любит. А Тониту он не бил.
- Как не бил? - удивилась мулатка.
Нока пересказала Нане свой разговор с негритёнком.
- Помирись с Антенором, девочка.- Нока всегда одобряла отношения дочери и управляющего. - У вас с капитаном может и сложиться.
- Мама, завтра ровно три месяца, как я приехала. - Мулатка прижалась к матери. - Завтра господин потребует меня к себе... Мне страшно мама.
- Не бойся, дочка, дурного не случится...

А Нана боялась не зря: Гумерсинду уже готовился к встрече со строптивой рабыней. Он приказал позвать верного Гуту. Надсмотрщик уже спал, Паулу пришлось его будить. Проснувшийся Гуту был разозлён до предела, Паулу сразу получил на орехи. Надсмотрщик зарядил в несчастного негра сапогом. От неожиданности негр закричал.
- Ай, больно. - Паулу потёр ушибленный живот.
Гуту повернулся к стене. Паулу ещё минут десять пытался его разбудить, но в ответ услышал только:
- Во, душара! Ни фига себе, черномазые оборзели. Вали отсюда, духаря тупое! Еще раз заявишься, пульну кочергой!
Паулу ясно дали понять, что ему не удастся разбудить Гуту, дух* с поникшей головой отравился к своему господину:
- Ну что, нашел Гуту? - грубым тоном спросил Орана.
- Да, господин, - приунывшим голосом протянул раб. - Он в своей комнате, мне не удалось его разбудить.
Гумерсинду не любил, когда слуги не являлись по его зову. Он жестом приказал Паулу идти за ним. Орана открыл дверь, зашел вглубь комнаты. В комнате Гуту, было темно. Гумерсинду позвал надсмотрщика:
- Гуту, подъем.
Сонный дед* не мог разобрать, кто перед ним: хозяин или борзый раб.
«А, это Паулу вернулся. Во духи обнаглели! Ну, сейчас я тебя проучу!» - Гуту взял с пола заранее приготовленную кочергу.
- Вот тебе! Урод! - Надсмотрщик швырнул кочергу в «духа» .

Гуту

Гуту всегда был метким стрелком, и кочерга попала в цель, то есть в плечо Ораны.
- М-м-м... Гуту, ты что, сдурел? - Гумерсинду скорчился от боли.
- Патрон. - Дошло наконец до меткого «стрелка». Гуту зажег лампу, в её тусклом свете отчетливо виднелась фигура Гумерсинду, он держался за ушибленное плечо.
Орана не мог сейчас наказать провинившегося слугу, потому что ему была необходима помощь Гуту в деле Наны.
- Гуту, жду тебя через пять минут в своём кабинете, - сказал плантатор и отправился в свой кабинет...
По истечении пяти минут Гуту уже сидел в кресле хозяйского кабинета. Гумерсинду и его подручный курили. Гуту было приятно внимание патрона, ему не терпелось узнать, какую интригу задумал Орана. А в том, что она против их общего «друга» Антенора, у надсмотрщика сомнений не было. Гуту не удержался, сам спросил у патрона:
- Зачем, вы меня позвали, сеньор?
Гуту затянулся.
- Я завтра вечером встречаюсь с Наной, - начал излагать свой план Орана. - Если эта дрянь откажет мне, то я сожгу живьём её родителей...
- Живьём? - Гуту улыбнулся, ему нравилось, как Орана расправляется с врагами.
- Да, ты ведь мне поможешь? - Орана потушил окурок…

Ни Гуту, ни его патрон не подозревали, что их разговор был услышан Ритой. Старая негритянка помогала молодой госпоже снять платье, Розана была недовольна балом: всё лавры достались этой серой мыши, Анжелике. Но она, Розана, куда достойнее её! Своё раздражение девушка, видимо, решила сорвать на колдунье. Розана всячески выказывала свое недовольство работой Риты. А старуха молча сносила придирки злой девчонки. Наконец Рита уложила Розану в постель, но и тут молодая змея ужалила её.
- Пошла, вон! - Розана замахнулась на негритянку - Попрошу papa* высечь тебя, мерзкая!
- Просите, нинья*. - Рита поклонилась - С меня не убудет, но я хочу вас предупредить...
- Ты меня? - девушка удивилась. - Ну что ж, попробуй.
Рита внимательно смотрела на девушку: воистину она дочь своего отца!
- Как бы змея не пыталась навредить маленькой мышке, а мышка может загрызть змею.
- Мышь змею? - рассмеялась Розана. - Ты что мелешь, старая? Я же приказала убираться вон!
- С вашего позволения. - Рита покинула комнату Розаны.
Старая негритянка шла по коридору, там-то она и услышала разговор Ораны и Гуту.
- Ой, беда какая!!! - От ужаса колдунья прикрыла рот рукой, чтоб не закричать...

Серия №10

Анжелика наспех причесывалась, визит Мартину был неожиданностью для неё. Девушке не хотелось, чтобы жених видел её неопрятной. Она должна прийти в гостиную нарядной, красивой. Сеньорита посмотрела в зеркало: ну что ж, неплохо, теперь можно и людям показаться.
Придя в гостиную, Анжелика увидела отца и сестру. Девушка вежливо поздоровалась и села на канопе*.
- А как дела в столице провинции, любезный Мартину? - спросил Гумерсинду у будущего зятя.
- Да потихоньку. - Мартину отхлебнул горячего кофе. - Всё, говорят, что рабство скоро будет отменено.

Гумерсиндо

- Ну, это только слухи, - возразил Орана. - Рабство будет ещё при наших правнуках. Эти вонючие черномазые не заслуживают свободы! А эти ничтожества, аболиционисты, просто позор нации.
- Дон Гумерсинду, я так не считаю. - Мартину поднялся с кресла. - Моё мнение полностью противоположно вашему, скажу больше – я убеждённый аболиционист!
- Аболиционист?! - с издёвкой произнёс плантатор. - Убирайтесь прочь из моего дома!!!
- Рара, - воскликнула Анжелика; каким-то чувством она поняла, что отец может рассорить её с любимым человеком. - Я умоляю вас, сеньор Мартину - мой жених...
- Хорошо, что ты напомнила дочь. - Гумерсинду позвонил в колокольчик и, увидев слугу, произнёс. - Вышвырните его вон из Эсперансы!
Орана отдал распоряжение слуге, а затем обратился к Мартину:
- Забудьте дорогу в этот дом. Помолка расторгнута...

Темнело. На вокзале людей было не много. Поезд Корте-Сан-Паулу подадут лишь в полдвенадцатого, а сейчас только половина десятого. Ещё два с половиной часа. Антенор уже купил билеты, второй отдал Бенту.
- Бери. - Капитан протянул негру билет. - Поезд будет в одиннадцать тридцать, его объявят.
Антенор достал конверт и тоже отдал его Бенту:
- Передашь письмо доне Марии.
- А вы? - удивлённо спросил раб.
- А я вернусь на фазенду, - пояснил управляющий. - Только тайком от хозяина.
- А почему? - Бенту не мог понять происходящего.
- Это, черномазый, тебя не касается, - утолил любопытство негра Антенор.
- Да, сеньор.
- А теперь, - капитан кивнул в сторону кирпичного здания, - иди в зал ожидания.
Бенту поплёлся к зданию, а управляющий сел на лошадь и умчался в направлении Эсперансы...

Нана стояла перед своим господином, Орана и Нана находились в каза гранде, в комнате для гостей. Эта комната была в правом крыле господского дома и далеко от спален дочерей Гумерсинду. Это обстоятельство позволяло Оране привести сюда Нану.

Нана

Нана стояла возле двери, а её господин лежал на кровати. Он смотрел на мулатку похотливым недобрым взглядом. Под этим взглядом девушка невольно сжалась, ей хотелось выбежать из комнаты, обнять мать и наплакаться вволю. Но сбежать нельзя! Ей этого не позволят, её господин не отпустит её, он над ней не сжалится. Но она не уступит ему, уж лучше смерть, чем лечь рядом с этим зверем!
- Раздевайся, - прервал её мысли Гумерсинду.
Нана стояла точно каменная, она выдавила из себя:
- Я не буду,.. я не хочу.
По лицу мулатки скатись две слезинки.
- Я сказал: раздевайся, - повторил свой приказ Орана.
- Нет, - твёрдо ответила девушка.
- Ну, что ж. - Толстяк встал с кровати. - Ты сама решила свою судьбу.
Орана прошел к двери и открыл её.
- Гуту, Гуту! - прокричал он.
Надсмотрщик ждал в малой гостиной, так они условились с Гумерсинду. Так что Гуту явился быстро. Плантатор отдал приказ без промедления:
- Тащи эту черномазую в сарай и привяжи к столбу.
Гуту схватил Нану и потащил её к чёрному входу...

Серия № 12

    Если бы мужчина в платке узнал, если б почувствовал, что происходило после его отъезда в Эсперансе, то он бы немедленно вернулся туда. А происходили следующие события: Нана открыла глаза, Нока и Адам были по-прежнему привязаны к столбу, они видели и хорошо слышали разговор их господина и мужчины в платке. Но радости у них особой не было, хоть Гумерсинду под давлением незнакомца подписал вольные, но, увы, это не могло помешать господину совершить их казнь.
Орана думал точно так же, как и родители Наны, он пошел в каза гранде и перевязал простреленную руку. Слава Богу, пуля прошла на вылет и не задела кость. После чего Орана велел дочерям не выходить из дому, а сам вернулся к штрафному столбу. Гуту был уже здесь, с зажженным факелом. Он ожидал приказа хозяина. Гумерсинду заметил, что Нана пришла в себя, и подошел к девушке.
- Ну что, оклемалась? - с издёвкой спросил он. Орана схватил мулатку за волосы и повернул к себе. - Отлично, ты увидишь представление. Гуту, поджигай.
Гуту пошел к столбу. Нана увидела надсмотрщика рядом с родителями, девушка была больше не в силах смотреть на происходящее, она закричала.
- Мама, папа, НЕТ, ПОЖАЛУЙСТА!!! - Слёзы ручьём побежали по её щекам. - Пожалуйста, господин, отпустите их.
- Гуту, - прокричал плантатор, Орана был неумолим к беде своей рабыни.
Гуту поднёс факел к соломе и через мгновение она загорелась...

Гуту втащил рыдающую девушку в пристройку. Нана билась в рыданиях, даже сейчас ей слышались предсмертные крики матери. Адам держался мужественно, несмотря на адские муки, он не проронил ни слова. Нока же не выдержала мучений, крики несчастной перевернули всё в душе Гуту. Прежде он никогда не задумывался о том, что испытывают рабы, а сейчас он готов был разорвать Орану на мелкие кусочки. Но это оказалось минутной слабостью, не более. Через пять минут он опять был готов выполнять приказы патрона.

Гуту

Орана приказал надсмотрщику заковать девушку в кандалы. Гуту беспрекословно подчинился, плантатор улыбнулся, Наной он займется вечером. А сейчас надо ехать в Корте к нотариусу: узнать, кто регистрировал вольные, а если повезёт и вольные ещё не регистрировали, то можно устроить засаду и поймать мужчину в платке с поличным. На это он рассчитывал, когда подписал вольные. Нужно взять с собой человек пять, этот дьявол ловкая каналья, но сегодня не его день. Сегодняшний день принадлежит ему, Гумерсинду Альба ди Орана, и он наконец схватит проклятого мужчину в платке!
А Гуту тем временем уже заковал Нану и ждал дальнейших распоряжений. Орана наконец-то заметил, что его приказание выполнено. Вот славно! Теперь можно и даже нужно ехать в Корте. Гумерсинду обратился к надсмотрщику:
- Гуту, возьми четырёх человек, только чтоб покрепче были, и ждите меня у крыльца с экипажем.
- Да, патрон. - Гуту отправился выполнять приказ хозяина.
Орана же, оставшись наедине с Наной, не устоял пред искушением:
- Какая же ты сладенькая. - Плантатор приблизился к прикованной к столбу девушке.
Толстяк погладил Нану по волосам, а его похотливый взгляд остановился на груди мулатки. Гумерсинду в одно мгновение разорвал полотняную кофточку Наны и с вожделением смотрел на кожу шоколадного оттенка. Гумерсинду сжал руками груди, Нана в эту минуту задохнулась от отвращения.
- Отпустите меня, - взмолилась мулатка. - Лучше сожгите меня живьём, как моих родителей.
- Ну что ты, ягненочек. - Толстяк прижался к ней и продолжил терзать груди девушки. - Это я сделаю попозже, когда ты родишь мне сына, а сейчас я буду тебя ласкать. - Орана приблизил лицо, чтоб поцеловать мулатку.
Нана, заметив это, собралась с силами и плюнула мучителю прямо в лицо.
- Ненавижу вас, ненавижу! - Мулатка произнесла эти слова со всем пылом души. - Вы отняли у меня родителей, хотите взять меня, зная, что я вас презираю!
- А, так ты любить не способна? - ухмыльнулся Гумерсинду, вытирая лицо платком. - Ну, у меня ты научишься этому, - засмеялся он.
- Я умею любить и люблю человека, которого вы и мизинца не стоите! - с открытым вызовом бросила ему Нана.
- Не стою? - передразнил её Орана. – Я, потомок древнего рода, не стою безродного лесного капитана? - Он подошел к стене и снял кнут, переминая его руками, вернулся к мулатке. - Наглядеться на него не можешь? Су…а! - Он со всей силой замахнулся кнутом и ударил её по лицу.
Удар Ораны был не только болезненным, но худшим было то, что кнут попал по глазам девушки. Красивое лицо Наны залилось кровью. Мулатка замотала головой.
- Я ничего не вижу, - прошептала несчастная.
Только после её слов до плантатора дошло, что он ослепил девушку, но это ничуть не огорчило его.
- Тебе не повезло. - Он отбросил кнут. - Мне пора, до вечера...

Рита и горничная Анжелики, Суна, сидели на кухне. Негритянки были грустны: весть о смерти Ноки и Адама облетела всю фазенду. Рабы не могли скрыть ужаса, это была чудовищная смерть.
Вот и прислуга каза гранде не могла не говорить о покойных: многие из слуг даже и не знали, чем провинились несчастные старики перед господином, раз господин отдал такой приказ.
Среди таких была и Суна, уж она-то не какая-то негритянка с плантации, она мукама большого дома и к тому же личная горничная младшей дочери господина, а не знает таких новостей! А не знала она потому, что как только стала работать в господском доме, посчитала ниже своего достоинства появляться в сензале. Как она, в своём ситцевом накрахмаленном платье, может пойти в вонючий барак! Ну а старая Рита не одобряла высокомерие молодой рабыни, колдунья не раз пыталась вразумить гордячку.
- Ты такая же негритянка, как те, что гнут спину на плантации, - выговаривала ей Рита.
А в ответ только слышала:
- Да что мне со всяким отребьем водиться, я служанка ниньи Анжелики.
И говорила это с таким пренебрежением, будто была белой сеньоритой. Вот и сейчас, говоря с колдуньей, молодая показывала ей своё пренебрежение.
- Рита, тебе ведь известно, за что дон Гумерсинду сжег их, а дочку ихнюю за что ослепил? - сказала Суна, высыпая фасоль из чашки.
- Ослепил? - приподнялась со стула колдунья. - Вот про это я ещё не знала. А ты-то откуда услышала? Небось, опять сплетня?
- Ничего не сплетня, - возмутилась мукама. - Я лично слышала, как господин говорил с Гуту-надсмотрщиком: он ударил эту черномазую кнутом по лицу.
- Черномазую? - разозлилась Рита. - А ты у нас белая? Нана куда подостойней тебя будет. Ей, бедной, и так досталось: и родителей лишилась, господин её домогается, да ещё и боится за Ан... - Колдунья замолчала. Господи, чуть не проговорилась. Старуха знала Суну лучше других: она любит поболтать по чём зря - Иди, девка, займись делами.
- Ну нет, Ритинья. - Мукама решила узнать о Нане всё. У Суны был корыстный интерес, негритянка уже давно мечтала забраться в хозяйскую постель. – А ну-ка, выкладывай, что знаешь, старуха!
Рита нахмурилась, ох и не нравится ей эта Суна. Колдунья не раз жаловалась госпоже Марии на неё, но у дель Сокору доброе сердце, она не слышала предостережений Риты. Так что колдунье приходилось терпеть наглую, а про хозяина старуха давно подозревала. И ведь не отвяжется, змея, пока не добьется своего. Придётся рассказать немножко:
- Уболтала, слушай. Наш господин сел играть в карты с молодым сеньором, хозяином Наны. Тот сеньор поставил на кон свою рабыню и проиграл, господин приказал дону Антенору привезти её. Как только Нана приехала на фазенду, он позвал её к себе. Но она не легла с ним. Тогда сеньор отправил её на плантацию на три месяца с условием, что, если она снова ему откажет, он превратит её жизнь в ад. И через три месяца Нана дала господину от ворот поворот. За это он и сжег её родителей и по твоим словам ослепил её...
- О, Господи! - воскликнула стоящая в дверях Анжелика. Она едва не лишилась чувств. Девушка была потрясена жестокостью отца. - Рита, немедленно нагрей воды и приготовь полотенца.
- А зачем? - удивилась приказу негритянка.
- Я пойду и промою её раны, - горячо произнесла сеньорита.
- Но вашему отцу это не понравится…
- Отца сейчас нет дома. Делай, что я сказала. - Анжелика была настроена весьма решительно...

Анжелика и Паулу остановились возле постройки. Девушка не решалась войти туда. Нет, она не боялась Гумерсинду, а боялась увидеть его жестокость, его низменную сторону. Юной сеньорите захотелось убежать отсюда, забраться под одеяло и нареветься вволю. Однако Анжелика подавила свой страх, мысленно приказала себе идти в постройку. Жестом велела Паулу следовать за ней. Раб поплёлся сзади девушки.
Когда они вошли в помещение, сразу же их взгляды обратились к Нане. Она всё также была привязана к столбу. Услышав шаги, мулатка еле слышно проговорила:
- Кто здесь?

[img]http://telenovellaslatinos.narod.ru/brazilia/alma_gemea/alma_gemea_63.jpg[/img]
Анжелика

Анжелика собрала волю в кулак и подошла к несчастной. Взору девушки, открылась ужасная картина: у мулатки был измученный вид, она с трудом дышала, а её глаза кровоточили. У Анжелики едва не разорвалось сердце при виде мучений негритянки. Ей стоило большого мужества остаться здесь. Она повернусь к Паулу.
- Отвяжи её, - еле выговорила она.
- Сеньорита, я не могу этого сделать, господину это не понравится, - ответил ей раб.
- Я тебе приказываю, - прикрикнула на негра девушка и спокойно добавила, - с отцом я буду говорить сама.
Паулу нехотя подошел к столбу и отвязал Нану. Он положил её на сено в углу. Анжелика закатала рукава и стала промывать глаза девушки. Сеньорита снова обратилась к рабу:
- Поезжай за доктором Гутьересом.
Раб поклонился и ушел...

Мужчина спрыгнул с повозки. Он протянул несколько монет кучеру, но тот вежливо отказался. Мужчине осталось лишь только снять шляпу в знак благодарности. На том они и распрощались.
Оставшись один, мужчина повязал на лицо платок. Тяжело вздохнув, направился к конторе нотариуса. Контора представляла собой небольшой флигель с маленьким двориком.
Мужчина открыл калитку и пошел к флигелю. Он подошёл к двери и постучался. Через несколько минут дверь открылась и в её проёме показался секретарь.
- Добрый день, сеньор, что вам угодно? - вежливо произнес он.
- Мне бы нотариуса, - ответил визитёр.
- Подождите здесь, я о вас должен доложить.
Мужчина в платке кивнул, а секретарь скрылся за дверью. Через минуту дверь снова открылась:
- Идёмте, сеньор.
Мужчины прошли в кабинет. Кабинет был простой: широкий письменный стол, в углу кабинета стоял сейф. Позади стола стояло огромное кресло. Однако нотариус сидел напротив окна, а не у двери. Мужчину в платке это насторожило, но виду он подавать не стал. Мужчина бросил взгляд на секретаря, и тот смутился.
- Так, какое у вас дело? - спросил секретарь, не выдавая волнения.
- Мне нужно зарегистрировать три вольные. - Мужчина в платке подал секретарю бумаги.
Секретарь передал документы человеку в кресле. Вскоре послышался хруст бумаги, мужчина в платке догадался, что нотариус разорвал вольные.
- Да как вы посмели! - возмутился он поступком нотариуса. - Ты за это ответишь!
- Отвечу непременно! - рассмеялся человек в кресле.
А мужчина в платке тотчас узнал "нотариуса":
- Орана!
Мужчина потянулся рукой к пистолету, но было уже поздно:
- Не дёргайся, - веско произнёс за его спиной Гуту.

Серия № 14

До чего душны ночи в августе! Эта духота остро чувствуется здесь, в сензале, среди двух тысяч негров. Двери сензала закрыты на пудовый замок. Свежий воздух проходит сюда лишь через небольшое окошко в стене да через дверные щели. Но окно пробито высоко, даже если сесть под ним, никакого особого облегчения это не придаст. Не лучше и у двери: те малюсенькие щелки, что есть в двери, едва пропускают прохладу.
Обитатели сензала покрываются потом. Старые и молодые негры стараются ложиться, не касаясь друг друга. У некоторых счастливчиков имеются фляги с водой, но таких единицы. Они запаслись водой днём на плантации, когда был обед и надсмотрщики приносили воду. Но им самим едва её хватает, а уж поделиться с другими неграми – речи быть не может. Рабы даже тюфяки свои побросали и улеглись на пол. Так поступили даже старики. С них не убудет, десятки лет работы на плантации сделали их неприхотливыми. Многие представители старшего поколения сейчас видели десятый сон. Ну а молодые завистливо посматривали на спящих старожилов. Молодняк ёрзал по полу в попытке уснуть и ругался меж собой, если кто к кому прикасался.
Но были и те, кто даже не старался заснуть: им мешала не жара, а то, что произошло утром. А именно смерть Ноки и Адама. Они возмущались жестокостью Ораны и боялись, что их может постигнуть та же участь. Кое-кто из молодых присутствовал при разговоре, и помыслы этих негров были не мирные.
- Я не родился рабом, - сказал решительно Оливиу. - Мою семью убили, когда мне было семь, а меня продали с аукциона, и с этого дня я проклинаю белых дьяволов. И мне небезразлична судьба Адама и его жены. Долго я здесь торчать не сбираюсь!
- Думай, что мелешь, метла! - одёрнул его старый Жустинью.
- Иди, старик, жалуйся своему дружку, лесному капитану. - Молодой раб нахмурился и посмотрел на дверь сензала, однако, услышав шорохи за ней, продолжать разговор не стал.
До ушей негров донёсся звук падающего замка и открывающейся двери. Негры обернулись, а это, наверное, Антенор пришел, как всёгда он приходил в жаркую ночь: откроет дверь и сидит с Тониту и стариком Жустинью, а негры в сензале наслаждаются прохладой. Уж как бы ни ненавидели рабы управляющего, но признавали лесного капитана лучшим надсмотрщиком на фазенде. Но, увы, это был не капитан, а дед Гуту. С ним была ещё какая-то девушка (немногие рабы видели хозяйских дочерей). Все обитатели сензала с удивлением смотрели на неё, в их обители никогда не ступала нога белой женщины, негры перешептывались: кто она? Новая рабыня их господина? А те, кто имел честь знать Анжелику, с удивлением отмечали, что сензал рабов не место для воспитанной сеньориты. Но почему нинья здесь? Что произошло?
Слова надсмотрщика ещё больше встревожили рабов, знавших молодую госпожу.
- Ну, ваше новое жильё, сеньорита, - с вежливой насмешкой произнёс он.
Девушка молча вошла в барак. Гуту наспех закрыл двери и ушел восвояси. Анжелика села возле двери, а негритянское племя изумлённо смотрело на неё. Не вынеся тишины в сензале, сеньорита сама рассказала о себе.
- Я рабыня дона Гумерсинду, - негромко сказала она, но её слова расслышал весь сензал.

Анжелика

Жустинью, хорошо знавший девушку, первым подошел к ней.
- Побойтесь Бога, моя госпожа! - Старик сел рядом с Анжеликой и продолжил. - И когда вы стали рабой, сеньора?
- С рождения, Жустинью, - горько засмеялась девушка. - И завтра я отправлюсь с другими рабами моего господина на кофейную плантацию.
- Но почему? - ещё больше удивился раб.
- Я осмелилась пойти в постройку своего от… нет, своего господина, и лечила Нану. И он застал меня там...
- Нана? Что с ней? - растерялся раб.
- Он… ослепил её, - еле выговорила Анжелика.
- А об Антеноре вам известно?
- А причем здесь наш управляющий? - Теперь был черёд девушки удивляться.
- Да тут проще простого: капитан любит Нану.
Анжелика сжалась от страха:
- Теперь я знаю, кто он…
- О ком вы, сеньорита? - не понял её Жустинью.
- О мужчине в платке…

Анжелика даже не подозревала, что её отцу уже стало известна личность того самого мужчины в платке. Кого-кого, а его Орана и в мыслях не подозревал: кого угодно, но не собственного управляющего. Гумерсинду был вне себя от гнева, Антенор провёл его как мальчишку. А ведь Орана ещё думал, почему это лесной капитан, тот, от которого не удавалось уйти неграм, никак не выследит бандита из рощи? Но толстяк и подумать не мог, что Антенор и мужчина в платке – один и тот же человек! И Гумерсинду не мог поверить, что управляющий хотел убить его из-за черномазой рабыни. Но ведь это так!
Ну а Антенор смотрел на хозяина со злобой и ненавистью. Что теперь будет с Наной? О себе капитан и не вспоминал. Уже и так ясно – каторга, а если Орана решит, что для управляющего достойное наказание – быть выкинутым из Эсперансы? В таком случае, пусть молится! Если он, Антенор, останется на воле, то ему ничего не стоит выкрасть Нану. Ну, тогда ищи-свищи ветра в поле. Но если хозяину всё же удастся найти их, то в таком случае капитан убьёт его не думая!
А вот каторга – это беда так беда: с неё нелегко удрать. А жить, мучаясь мыслями о любимой и задавать себе вопросы, не знать, жива она или её уже извела это мразь. Нужно искать выход!
"Да какой тут выход", - в мыслях усмехнулся Антенор. - "Я в руках Ораны. А что ему взбредёт в голову неизвестно. Может, эта су...а вообще пристрелит меня как собаку".
Капитан наконец не сдержался:
- Ну и что ты сделаешь со мной? Убьешь? Отправишь на каторгу?
До плантатора долетели слова управляющего, и он бросил косой взгляд на слугу.
- Ни то и ни другое. - Плантатор снял пиджак и подошел к лежащей на сене Нане. - Тебя ждёт участь похуже. Ты с ней переспал? Отвечай!
У Антенора глаза налились кровью от такого вопроса. Жаль, что руки у него в колодках.
- Тебя, сеньор, это не касается, - с открытым призрением проговорил капитан.
- Ну, ничего, я узнаю это сейчас и без тебя. - Плантатор скинул рубашку и лёг возле мулатки.
Управляющий, видевший это и слышавший последнюю фразу Гумерсинду, задохнулся от ненависти и ревности. Не вынесший муки, он закричал:
- Что ты за су...а? Освободи меня и посмотрим, что ты за мужик. - Капитан попытался высвободить руки из оков, но попытка не увенчалась успехом, это привело Антенора в ещё больший гнев.
- Тебе не жить, скотина! - Управляющему было не по себе при мысли, что Орана может изнасиловать Нану у него на глазах. Более чудовищной пытки для капитана и придумать было нельзя.
Антенор увидел, что Нана пошевелилась. Он не выдержал и заплакал.

Антенор

... Что там, в углу? Капитан видел дальнейшее как во сне. И, словно из небытия, доносились к нему крики мулатки и хозяйские стоны. Но вскоре Нана престала кричать. Управляющему показалось, что она не дышит. Господи, да она ведь кричала: " Я ничего не вижу". Неужели этот подонок её ослепил? Да, так и есть. И тому подтверждение её залитые кровью глаза. Мразь! Антенор заметил, что плантатор стал одеваться. Орана прежде не испытывал такого наслаждения. Он радовался, как радуется шакал свой добыче.
Уходя из пристройки, Гумерсинду попрощался с капитаном.
- Ты не забыл, что ты мой раб? Спасибо, что сберег её для меня, - издевательским тоном произнёс он и добавил. - Завтра ты получишь пятьдесят ударов. Спокойной ночи!
Когда он ушел, Антенор дал себе слово, что не успокоится, пока ни убьёт Орану...

Серия №16

Антенора работники бросили в углу пристройки, точно собаку. Как только работники ушли, Нана попыталась встать. Она не спеша опёрлась о стену, потихоньку ступала, но боль не позволила ей сделать и шага. Мулатка упала. Женщина решила добраться до угла ползком. Когда она подползла к капитану, то увидела его кровавую спину. Сердце бедняжки разорвалось от жалости к Антенору. Он всегда казался ей таким сильным, несгибаемым, не боящимся ничего, а тут - он лежал полуживой, с окровавленной спиной. Он даже пошевелить рукой не мог. Его дыхание было тяжелым и прерывистым. Нана, пересилив боль, оторвала кусок от юбки и осторожно обтерла спину капитана. Антенор пошевелился, но мулатка его успокоила:
- Тихонько, не шевелись, я рядом, не бойся, я не уйду.
- Я… те...бя люб...лю, - с усилием проговорил он.
- Не надо, - умоляюще сказала она. Женщина, желая успокоить его, провела по его волосам и тихо прошептала. - Это опосля.
Антенор скорчился от боли, Нана, поняв, что она не в силах облегчить его страдания, горько заплакала...

Дамиау не мог унять радостного волнения. Даже сейчас, поздним вечером в своей комнате, черному кучеру хотелось плакать. Он не верил своему счастью. Слишком тяжелым был этот путь - путь к свободе, слишком горьким и болезненным он был.
Начиная с самого рождения, Дамиау преследовал злой рок: родился он на фазенде, далеко отсюда. Его матерью была рабыня, по имени Нока, а его отцом был лесной капитан, по имени Мигел.
Из рассказов матери Дамиау узнал о судьбе отца: он не был извергом, но он им стал! А случилось это так: Мигел нанялся на работу на фазенде, хозяином которой был Инасиу Атилья. У сеньора Инасиу, кроме зятя и внука, никого не было. Его единственная дочь, Валенсия, умерла родами, как и её мать, с той лишь разницей, что она оставила мужу сына, Гумерсинду. Когда Гумерсинду было десять, Инасиу пригласил своего зятя, командора Антониу Альба ди Орана, погостить у себя на фазенде. Там-то и познакомился Мигел с командором, Антониу даже хотел переманить капитана на свою фазенду. Но командор в одночасье стал для Мигела заклятым врагом. Дон Орана имел несчастье полюбить рабыню тестя, катаронку Жулиану. Жулиана давно являлась мечтой и страстью Мигела, но гордая красавица была равнодушна к нему. А с Антониу у неё завязался бурный роман, последствием которого стал крепенький мальчик. А Мигел, узнав о рождении ребёнка, возненавидел Жулиану и Антониу. Но самую большую боль он испытал, когда спустя три года узнал, что Антониу выкупил её у тестя и решил на ней жениться. Даже рождение собственного сына не притупило ненависти в Мигеле к командору и Жулиане. Мигел оставил двухлетнего сына, Дамиау, и его мать с клятвой вернуться. В жажде мести он пошел на сговор со своим хозяином: тот помог капитану выкрасть Жулиану из Эсперансы. Когда Мигел на следующее утро встал, то увидел, что с Жулианы содрана кожа. Он немедленно разыскал Инасиу, и тот убедил, что Мигел был настолько пьян, что не помнит, как сам содрал кожу с Жулианы. Сердце Мигела пылало гневом, из-за Антониу Ораны он своими руками убил свою любимую. Капитан поклялся, что отмолит свой грех, вырастив сына Жулианы как своего собственного. Украсть мальчонку Мигел украл, а вот ненависть к отцу мальчика сделала своё дело: он стал избивать парня. Напиваясь допьяна, Мигел заставлял его смотреть, как он убивает рабов. А когда мальчику исполнилось шестнадцать, Мигел рассказал ему, как умерла его мать, утаив правду о его настоящим отце и о его тесте. Парень узнал только, что Мигел убил его мать по приказу хозяина. В ту ночь мальчик убежал из дома. Мигел, раскаявшись, попытался его разыскать, но усилия капитана были безрезультатны: мальчишка как в воду канул. Спустя полгода после исчезновения приёмного сына Мигел получил место надсмотрщика в поместье Арагуна, там он снова встретился с Нокой и со своим родным сыном Дамиау, также у Ноки была дочь, девятилетняя Нана, Нока выходила его от лихорадки. И всё у них пошло как надо: хозяин назначил выкуп за мать, сына и дочь. Собрать эти деньги Мигелу требовалось двенадцать лет, но он не роптал - зная доброе отношение хозяина к рабам, капитан был спокоен за свою семью. Но на втором году работы Мигела постигло несчастье: старый хозяин Арагуны преставился во сне. Новым же хозяином имения стал его младший брат, который не счел нужным выполнять обязательства покойного брата пред Мигелом. А когда тот совсем надоел ему, он продал Ноку с детьми. Мигел умолял сеньора сказать, на какой они теперь фазенде, но тот так и остался глух к его мольбам.
А Ноку и Нану продали с торгов. Дамиау остался один и, не выдержав тоски по родным, самовольно ушел с плантации. И, как бывает, его господин приказал разыскать Дамиау лесному капитану. Но господин не знал, что этот капитан был лучшим другом Дамиау. Капитан взял с плантатора слово, что он не тронет Дамиау. Капитан быстро отыскал друга. Дамиау обрадовался другу. Но когда тот стал уговаривать Дамиау вернуться к господину и дал негру слово чести, что он разузнает о матери и сестре, Дамиау стал угрожать своему другу: если его поймают, то капитан расстанется с жизнью. Через неделю Дамиау попался и, уверенный в предательстве друга, задался мыслю проучить предателя.
Даже став свободным, кучер мечтал о мести.
- Ну что ж, дружок, я свободен, так что берегись, - прошептал Дамиау...

Штат Корте
Фазенда Эсперанса

Рита оглядывалась, словно вор. Прокрадывалась в старую часовню. Подойдя к ней, негритянка перекрестилась и заметила, что в часовне стоит мужчина. Колдунья не испугалась – его-то она и ждала. Негритянка волновалась за него, он исчез на месяц. А до этого приходил каждый день, узнавать новости о своём сыне да разузнать, что происходит в каза гранде. Рита охотно делилась с ним новостями, зная правду о происхождении его сына. Её собеседник был взволнован её опозданием, он явно нервничал. И старухе невольно передалось его волнение, он вышел ей на встречу.
- Доброй ночи, Рита, - поприветствовал колдунью мужчина.
- Ой и напугал ты меня, Мигел! - воскликнула в ответ на его приветствие Рита. Старая негритянка перевела дух и проговорила. - Беда, у нас, Мигел, да такая страшная…
- Что ты такое говоришь, Рита? - испугался Мигел. - Так что же случилось? Не томи! Твой господин выгнал его? Они сцепились, и он погиб? Что-то с ней или с её дочерью? А, может, с мужем? Да расскажи ты толком! Не молчи! Прошу, не мучь меня! - взорвался взволнованный мужчина. Он, идя сюда, уже предчувствовал дурное. Возможно, другие люди не придают значения своим предчувствиям, но только не Мигел. Мигел всю жизнь отдал своей профессии лесного капитана. Она требует от человека особых качеств - бесстрашия, решительности, ловкости и хитрости. Но главным качеством для любого лесного капитана является великолепная интуиция, а ещё лучше - особое чутьё, которое не хуже, чем собачье. Мигелу была дана только интуиция, но и она ни разу не подвела. И когда он шел в Эсперансу, она же подсказала ему, что на фазенде, что-то произошло из ряда вон выходящее. И теперь он с не поддельной тревогой смотрел на Риту.
Рита потупилась под этим испытывающим недобрым взглядом. Колдунья овладела собой и вынудила себя говорить.
- Мне очень жаль. - Негритянка вдруг заплакала. Неуютно чувствует себя человек, на долю которого выпало доносить дурные вести, вот и старухе досталась эта ноша. Собрав всё мужество, что у неё имелось, Рита вновь заговорила. - Ноку и Адама сожгли. А Нана… ослепла. Сегодня же господин велел забить сеньора Антенора кнутом…
Мигел, хоть и был седым, но после таких известей, казалось, не только поседел, но постарел лет на десять. Это он виновен во всём, что произошло! И он повинен в смерти Ноки и беде её дочери. Возможно, ничего такого и не случилось бы, если бы дон Гумерсинду знал правду о брате. Или хотя бы старый Антониу знал, где находится его младший сын. Но ведь, чёрт возьми, всё можно исправить! Он, Мигел, обязан найти командора и рассказать ему о сыне. Мигел прижал к себе Риту и решительно сказал:
- Я поеду в Сан-Паулу и поговорю с командором о его незаконнорожденном сыне...